Не просто писателя - именно человека.
Дж. Хэрриот "Незабудка возвращается домой"
Мы с мистером Дейкином стояли у него в коровнике. Старик, ссутулившись,
смотрел на меня с высоты своего роста. Глаза на длинном лице с обвислыми
усами были полны терпеливой грусти.
-- Значит, Незабудке конец приходит, -- сказал он, и на мгновение его
заскорузлая ладонь легла на спину коровы. Худ он был как щепка, большие
натруженные руки с узловатыми распухшими пальцами свидетельствовали о жизни,
полной тяжелой работы.
Я вытер иглу и опустил ее в жестяной ящик, в котором возил ланцеты,
скальпеля, а также перевязочный и шовный материал.
-- Решать, конечно, вам, мистер Дейкин, но ведь я зашиваю ей соски в
третий раз и, боюсь, далеко не в последний.
-- Оно, конечно, у нее тут все пообвисло. -- Старик нагнулся,
разглядывая ряд узлов по шву в ладонь длимой. -- И всего-то другая корова
наступила, а вид -- страшней некуда.
-- Коровьи копыта очень остры, -- сказал я. -- И при движении сверху
вниз режут почти как нож.
Вечная беда старых коров! Вымя у них отвисает, соски увеличиваются,
становятся дряблыми, и, когда такая корова ложится в стойле, вымя,
несравненный молокотворный орган, распластывается и попадает под ноги
соседок. Если не Мейбл справа, так Ромашке слева.
В маленьком вымощенном булыжником коровнике с низкой кровлей и
деревянными перегородками стояло всего шесть коров, и у каждой была кличка.
Теперь коров с кличками вы не встретите, исчезли и такие фермеры, как мистер
Дейкин, у которого было всего шесть дойных коров, три-четыре свиньи и
несколько кур, так что он еле сводил концы с концами. Конечно, коровы
приносили телят, но...
-- Ну что же, -- сказал мистер Дейкин. -- Старушка со мной в полном
расчете. Я помню, как она родилась, ночью, двенадцать лет тому назад. Еще у
той Ромашки. И я вытащил ее на мешковине из этого самого коровника, а снег
так и валил. А уж сколько тысяч галлонов молока она с тех пор дала, и
считать не стану -- она и посейчас четыре галлона дает. Да-да, она со мной в
полном расчете.
Незабудка, словно понимая, что речь идет о ней, повернула голову и
посмотрела на него. Она являла собой классическую картину одряхлевшей коровы
-- такая же тощая, как ее хозяин, с выпирающими тазовыми костями, с
разбитыми разросшимися копытами, со множеством кольцевых перехватов на
кривых рогах. Вымя, некогда упругое и тугое, жалко свисало почти до пола.
Походила она на своего хозяина и терпеливым спокойствием. Прежде чем
зашить сосок, я сделал местную анестезию, но, мне кажется, она и без того не
шевельнулась бы. Когда ветеринар зашивает соски, он наклоняет голову перед
самыми задними ногами, и его очень удобно лягнуть, но от Незабудки такой
подлости можно было не опасаться: она ни разу в жизни никого не лягнула.
Мистер Дейкин вздохнул:
-- Ну что поделаешь! Придется поговорить с Джеком Додсоном: пусть
заберет ее в четверг на мясной рынок. Жестковата, она, конечно, но на фарш
сгодится.
Он попытался шутить, но, глядя на старую корову, не сумел выдавить
улыбку. Позади него, за открытой дверью, зеленый склон сбегал к реке и
весеннее солнце зажигало на ее широких отмелях миллионы танцующих искр.
Дальше светлая полоса выбеленной солнцем гальки смыкалась с лугом,
протянувшимся по долине.
Я часто думал, как должно быть приятно жить на этой маленькой ферме.
Всего миля до Дарроуби, но полное уединение и чудесный вид на реку и холмы
за ней. Однажды я даже сказал об этом мистеру Дейкину, и старик поглядел на
меня с невеселой улыбкой.
-- Так-то так, да только видом сыт не будешь, -- сказал он.
В четверг мне снова пришлось заехать туда "почистить" одну из коров, и
тут за Незабудкой явился Додсон, гуртовщик. Он уже собрал порядочное число
откормленных бычков и коров с других ферм и оставил их на дороге под
присмотром работника.
-- Ну, мистер Дейкин! -- воскликнул он, вбегая в коровник -- Сразу
видно, которую вы отсылаете. Вон ту скелетину.
Он ткнул пальцем в Незабудку, и действительно это нелестное слово
вполне соответствовало ее костлявости, особенно заметной рядом с упитанными
соседками.
Фермер молча прошел между коровами, ласково почесал Незабудке лоб и
только тогда ответил:
-- Верно, Джек. Эту. -- Он постоял в нерешительности, потом отомкнул
цепь на ее шее и пробормотал: -- Ну иди, иди, старушка!
Старая корова повернулась и с безмятежным спокойствием вышла из стойла.
-- А ну пошевеливайся! -- крикнул гуртовщик и ткнул ее палкой.
-- Ты ее не бей, слышишь! -- рявкнул мистер Дейкин.
Додсон с удивлением оглянулся на него:
-- Я их никогда не бью, сами знаете. Подгоняю немножечко, и все.
-- Знаю, знаю, Джек. Только эту и подгонять не нужно. Она сама пойдет,
куда ты ее поведешь. Никогда не упиралась.
Незабудка подтвердила этот отзыв, выйдя из коровника, она послушно
побрела по тропе.
Мы со стариком смотрели, как она не спеша поднимается по склону. За ней
шагал Джек Додсон. Тропа свернула в рощицу, корова и порыжелый комбинезон
гуртовщика скрылись из виду, но мистер Дейкин все еще глядел им вслед,
прислушиваясь к затихающему стуку копыт по твердой земле.
Когда звук замер в отдалении, мистер Дейкин быстро повернулся ко мне:
-- Пора и за дело браться, мистер Хэрриот, а? Сейчас я вам принесу
горячей воды.
Мистер Дейкин хранил молчание все время, пока я намыливал руку и вводил
ее в корову. Извлекать послед достаточно противно, но еще противнее
наблюдать, как это делает кто-то другой, а потому в таких случаях я всегда
пытаюсь отвлекать хозяина разговором. Однако на сей раз задача оказалась не
из легких -- я испробовал погоду, крикет и цены на молоко, но мистер Дейкин
только невнятно буркал в ответ.
Он держал хвост коровы, опирался на шершавую спину и, глядя перед собой
пустыми глазами, глубоко затягивался трубкой, которую, как и все фермеры,
благоразумно закурил перед началом чистки. Ну и конечно, раз обстановка
сложилась тяжелая, то и работа затянулась. Иногда плаценту удается извлечь
целиком, но на этот раз мне приходилось отделять буквально карункул * за
карункулом, и каждые несколько минут я возвращался к ведру, чтобы снова
продезинфицировать и намылить ноющие руки.
Но всему приходит конец. Я вложил пару пессариев, снял мешок,
заменявший мне фартук, и натянул рубашку. Разговор давно иссяк, и молчание
становилось совсем уж тягостным. Мистер Дейкин открыл дверь коровника и
вдруг остановился, не снимая руки с щеколды.
-- Что это? -- спросил он негромко.
Где-то на склоне раздавался перестук коровьих копыт. К ферме вели две
дороги, и он доносился со второй из них -- с узкого проселка, который в
полумиле от ворот выходил на шоссе. Мы все еще прислушивались, когда из-за
каменистого пригорка появилась корова и затрусила к нам.
Это была Незабудка. Она бежала бодро, огромное вымя моталось из стороны
в сторону, а взгляд был решительно устремлен на раскрытую дверь у нас за
спиной.
-- Что за... -- мистер Дейкин не договорил. Старая корова проскочила
между нами и без колебаний вошла в стойло, которое занимала десять с лишним
лет. Недоуменно понюхав пустую кормушку, она поглядела через плечо на своего
хозяина.
Мистер Дейкин уставился на нее. Глаза на дубленом лице ничего не
выражали, но из его трубки быстро вырывались клубы дыма. За дверью
послышался топот кованых сапог, и в дверь, запыхавшись, влетел Джек Додсон.
-- Так ты тут, подлюга старая! -- еле выговорил он -- А я уж думал, что
не отыщу тебя! Он повернулся к фермеру -- Извиняюсь, мистер Дейкин. Она,
надо быть, свернула на вторую вашу дорогу, а я и не заметил.
Старый фермер пожал плечами:
-- Ладно, Джек. Ты тут ни при чем. Я ж тебя не предупредил.
-- Ну, дело поправимое! -- Гуртовщик ухмыльнулся и шагнул к Незабудке.
-- Давай, милка, пошли.
Но мистер Дейкин неожиданно преградил ему путь. Наступило долгое
молчание; мы с Додсоном недоуменно смотрели на фермера, а он не спускал глаз
с коровы, которая стояла у подгнившей перегородки, терпеливая и кроткая. В
старом животном было какое-то трогательное достоинство, заставлявшее за
* Места соединений оболочек плода с материнским организмом, через
которые осуществляется перенос питательных веществ и кислорода от матери к
эмбриону.
быть безобразные расплющенные копыта, выпирающие ребра, дряблое вымя,
метущее пол.
Все так же молча мистер Дейкин неторопливо прошел между коровами и,
лязгнув цепью, застегнул ее на шее Незабудки. Потом он направился в дальний
конец коровника, принес навитую на вилы охапку сена и ловко сбросил его в
кормушку.
Незабудке только того и надо было. Она выдернула внушительный клок и с
тихим удовольствием принялась его пережевывать.
-- Чего это вы, мистер Дейкин? -- с недоумением спросил гуртовщик. --
Меня же на рынке дожидаются.
Фермер выбил трубку о нижнюю половину двери и начал набивать ее дешевым
табаком из жестяной банки.
-- Ты уж извини, Джек, что я тебя затруднил, но только пойдешь ты без
нее.
-- Без нее?.. Как же?..
-- Ты, конечно, подумаешь, что я свихнулся, но я тебе вот что скажу:
старушка пришла домой и останется дома. -- Он посмотрел на гуртовщика прямо
и твердо.
Додсон раза два кивнул и вышел из коровника. Мистер Дейкин высунулся в
дверь и крикнул ему вслед:
-- За хлопоты я тебе заплачу, Джек. Припиши к моему счету.
Вернувшись, он поднес спичку к трубке, затянулся и сказал сквозь
завивающийся дым:
-- Вам, мистер Хэрриот, доводилось чувствовать, что вот как случилось,
то так и надо, так и к лучшему?
-- Да, мистер Дейкин. И не один раз.
-- Вот когда Незабудка спустилась с холма, я это самое и почувствовал.
-- Он протянул руку и почесал ей крестец. -- Всегда она была самой из них
лучшей, и я рад, что она вернулась.
-- Но как быть с ее выменем? Я, конечно, готов зашивать соски, но...
-- Э, я кое-что придумал. Вы вот чистили, а я тут и сообразил, только
пожалел, что поздно.
-- Придумали?
-- Ага! -- Старик кивнул и прижал табак пальцем. -- Чем ее доить,
подпущу к ней парочку телят, а поставлю в старую конюшню: там на нее некому
будет наступать.
-- Отличная мысль, мистер Дейкин. -- Я засмеялся. -- В конюшне с ней
ничего не случится, а выкормит она и трех телят без особого труда.
-- Ну да это дело десятое, я уж говорил. После стольких лет она мне
ничего не должна.-- Морщинистое лицо озарила мягкая улыбка. -- Главное-то --
что она пришла домой!